Утро было какое-то странное, я проснулся, и сразу вспоминал Пашку. Мне тогда было как то даже стыдно, вот пристал к парню, как мерзкий гомик.

Сестра с мамой были дома, они о чем то разговаривали. Выйдя из своей комнаты, я направился в ванную. Что бы я ни делал, я все время думал о Пашке, его взгляд, который был всегда не долгим, он как бы взглянет прямо в глаза и сразу отворачивается. Было ощущение, что будто его поругают  за то, что он долго на меня посмотрит.

Вот так я и думал о нем весь день, не решаясь ему позвонить.

В Понедельник в часов 11 меня разбудил телефонный звонок, полусонный я добрел до прихожей, где стоял телефон. Спящим, хриплым голосом я ответил, это был Пашка. Забавно, он поздоровался и спросил Сергея, он так это официально произнес, что я даже сначала его не узнал. Сказав, что это я,  наступила “гробовая тишина”, я ни знал что дальше можно было сказать, но он первым нарушил тишину, спросив “ что я делаю”. Сплю, ответил я не задумавшись, чему Пашка был удивлен.

Кое как мы разговорились, разговаривали, наверное, часа два, я так все эти два часа и просидел на корточках в коридоре, в одних трусах.

К концу нашего разговора, Пашка предложил встретиться, и попить пива, я ему ответил, что пиво терпеть не могу и не хочу, но тут же понял, “что я идиот, говорю”. “Да конечно давай”, сразу произнес я вдогонку.

Встретились мы с ним на Васильевском острове, у метро Василеостровская, я тогда с ним на встречу пришел не в 15-00, как было назначено, а на час раньше. А Пашка пришел тогда примерно в пол третьего, что было на пол часа раньше.

Опять его промелькнувший взгляд на меня, длился пару секунд, и с прикосновения рук началось продолжение нашего знакомства.

Гуляя по Васильевскому, мы разговаривали, мне было все равно, о чем говорить, и поэтому я поддерживал все его темы разговора. Забавное совпадение оказалось у нас с ним, он мне сказал, что через месяц он уезжает с отцом и матерью к бабушке, и оказалось что его бабушка жила в пятнадцати километрах от нашей дачи.

У реки Смоленки мы с ним сели на скамейку, он сидел с права меня, я заметил у него привычку, он все время смотрит в низ, так грустно наклонив голову, будто маленький мальчик, получивший двойку, и которого дома ждет ремень. Тогда у меня было дикое желание, коснуться рукой его взъерошенной челочки, и произнести “не грусти”. Но конечно я не мог себе это позволить, мне вообще даже было страшно ему, что либо не то сказать, я боялся его обидеть, мне казалось что он будто мираж, который вот чуть что сразу растворится в воздухе. Что он подобен самому нежному цветку, до которого нельзя докоснуться, иначе тот завянет.

Мне было так с ним хорошо, и легко в общение, мы даже не заметили как наступил вечер, была пора расставаться, мне этого так не хотелось, что даже не возможно представить. Идя в сторону метро “Приморская”, я его спросил, “у тебя есть девчонка?”, его слова были подобно смертному приговору, “да есть, а что?”, ответил он. “ Нет, я просто спросил “, произнес я.

Тем же нежным соприкосновением с его рукой, мы попрощались. Я спускался с эскалатора в абсолютно разбитом состоянии, я ненавидел себя, я был противен себе, хотелось вырваться из этой оболочки.

Я часто стал плакать по ночам, будто ребенок. Пашенька, произносил я это слово про себя, лежа в темноте на кровати, и представляя его, мне было не заснуть.

Через день, я не удержался и сам ему позвонил. По его голосу было слышно, что он рад услышать меня.

Мы с ним стали встречаться каждый день, мы обходили, казалось, весь Питер. Однажды мы с Пашкой гуляли у финского залива, там было безумно красиво, был виден горизонт, ощущение свободы. Глядя на это, хотелось взмахнуть руками и полететь, далеко, далеко.

Мы стали с ним друзьями, но мне этого было мало, порой дикое желание нежности охватывало меня, мне хотелось его обнять, взять за руку, провести рукой по голове. Пашка был, какой то такой, немного ребенком что ли, порой наивный, а порой он говорил такие вещи, будто ему было лет 300, он задумывался над такими вопросами, на которые ответить было порой невозможно, они даже не возникали у меня в голове, и не могли в ней уложиться вообще.

Он был чуткий человек, отзывчивый и верный друг, честный и умный, а глубоко в душе наивный ребенок.

До Пашкиного отъезда оставалось меньше недели. Однажды он мне позвонил, трубку взяла моя мать. “Здравствуйте, можно Сергея”, спросил Пашка, не узнав голос ни из одного моих друзей. Мама спросила, кто спрашивает. “ Сереженька, тебя какой Паша к телефону зовет “, сказала мама. После разговора с Пашкой, и обговоренном месте встречи, мама спросила меня, с каким Пашей я разговаривал. Я немного растерялся, и то, что мне тогда пришло в голову, это сказать, что Паша это друг Мишки.

Как же я был рад, увидев опять милые черты моего Пашки. Мысли о безответном моем чувстве, не покидали меня, но, увидев его мне стало все равно, пусть это будет не доступно, но я буду рядом с ним, помогу ему в трудную минуту,  буду ему дружеской опорой, я сделаю все ради его счастья.

Как то я встретил Пашку идущего по улице, с какой-то 16 летней девчонкой, они шли держав друг друга за руки, что я тогда испытывал это трудно описать словами. О чем я мог только мечтать, было воплощено в жизни с другим человеком. Моего Пашку держала за руку какая-то чужая девчонка. Увидев меня, Паша улыбнулся, отпустил руку своей спутницы  и поздоровался со мной. Я поздоровался с ним и сказав, что тороплюсь ушел. Придя, домой и, закрывшись в ванне, я облил себе голову холодной водой из душа. Если бы я этого не сделал, то даже не знаю, что было бы со мной.

Моего Пашеньку, ласкала какая то девчонка, я представлял себе картину, что она его ласкала по голове, она могла проявлять ласку к нему, а он к ней, это было как предательство. Предательство, о котором Пашка видимо и даже не мог подумать.

Моя душа рвалась не долго. Через полчаса в телефонной трубке я услышал голос позвонившего мне Пашки.

Я не мог с ним разговаривать, понимая, что мне надо оставить его, ради его счастья. Но я не мог.

Наследующий день мы с Пашкой встретились на Петроградской стороне, у метро “Горьковская”.

Примчавшись на крыльях к своему Пашеньки, я увидел что он меня уже ждет. Я шел к Пашке, и видел только его, никого больше вокруг, только он. Было жарко, и Пашка был одет достаточно легко, от стоял в светлых джинсах, в кроссовках, и в расстегнутой рубашке, которая слегка трепалась от легкого и теплого ветерка. Стройные, немного худенькие но прекрасно красивые, его очертания видел мой взор. Он был красивый и симпатичный одновременно.

Я не хотел и вспоминать тот вчерашний случай. Но Паша начал сам, ни знаю, наверное, мне тогда казалось, может даже просто грезилось в мечтах, что Пашка оправдывается. Он сказал что не виделся с той девчонкой год, что они друзья с детства. Он мне много что рассказывал, поэтому конечно тогда я знал, что Пашка просто сом ной делится своим, а не оправдывается.

Пашка тогда взял, купил два мороженных, для себя и меня и мы пошли с ним по парку. Мы измучились от жаркой погоды и от расстояния пройденного нами, и я предложил ему зайти ко мне домой.

Пашка согласился, и мы пришли ко мне домой, увидев, что дома никого нет, мне стало спокойнее.

Мы разулись, дома стояла приятная прохлада. Пашка попросил попить. Я налил ему воды, он с большой жаждой ее пил. Пока он пил, я любовался им, мой взор рассматривал, его шею в которую хотелось впиться губами, его немного выделенная грудь, он был худенький и поэтому были немного видны его ребра, его пупок, с нежным пушком в низу, все это было видно через распахнутую рубашку, он был безупречно красив.

От слов “Спасибо”, я, дернувшись, вышел из своей короткой отключки. Мы пошли ко мне в комнату, я открыл окно, и сел на кровать, Пашка бухнулся рядом, и лек на спину, положив под голову свои руки. Его коленка соприкоснулась с моей, подобное нежное чувство я ощущал только с Сережкой, когда с ним в шутку боролся. “ Я послезавтра уезжаю “, сказал Паша, я промолчал. Мне стало грустно, но, ощущая нежное тепло Пашкиной коленки которая соприкасалась с моей, грусть отдалялась, я был счастлив. Я повернул голову немного назад, посмотрев на Пашкино лицо, он смотрел на меня, ветер из окна тревожил его как обычно взъерошенную челочку. Он заулыбался и достав руки из под головы, немного приподнявшись, защекотал меня по бокам туловища через рубашку, я дернулся и засмеялся, потом вскочив на Пашку я защекотал его, он смеялся, когда я остановился, наши взоры сомкнулись, Пашка не отворачивал свои глаза, мы смотрели отражения друг друга в наших глазах, неисчерпаемый океан я видел в его голубых глазах. Пашка медленно и с осторожно, двумя руками начал выдергивать у меня из под джинс рубашку, продолжая смотреть в глаза. Я ощутил его нежные руки у себя на теле, я рукой провел по Пашкиным волосам, это было фантастично. Я ощутил нежные волосы, все было как в во сне. Этот цветок нежности был так близок, мой милый Пашенька. Он руками нагнул меня ближе к себе, и прикоснулся губами к моим губам, языком проникнув между моих губ, я сделал тоже самое, ощутив немного соленый вкус его губ, у меня тогда потемнело в глазах, и будто что то надавило на грудь. Пашка снял с меня рубашку, а я снял с него, даже его рубашка была какой то мягкой и нежной. Мы соприкоснулись, я ощущал его тело своим, его тепло, его каждый вздох, его головокружительный запах. Когда он снял с меня всю остальную одежду, мелкая дрожь шла у меня по телу, но когда он лек полностью обнаженный сверху меня, дрожь пропала, я его обнял, а он ласкал меня, это было подобно извержению вулкана, мы потеряли голову, я буквально чуть не решился сознания.

***