Друзья с которыми судьба позволяла увидеться лишь летом на даче, были искренно рады видеть меня.

Вечерами мы компанией собирались не по далеко деревни, и жгли костер. Нельзя сказать что я был подвержен влиянию компании, но тем имения я начал курить, в этом была некая прелесть этого процесса.

Признаться мне было тоскливо, когда я понял что меня все время будет преследовать моя проблема, что от нее не убежать никуда. Да именно глядя на своих ровесников, и на их девчонок, все будто поголовно были разбиты на пары, сидя у костра или просто гуляя, они были подобны птицам в брачный сезон.

А я, я глядя на них продолжал играть роль, я быстро завел себе девчонку, девушку, да я ее именно завел, не нашел, а завел, понимая что это жестока, Леночка как ее звали, она вить была влюблена в меня, может глупой наивной девичьей влюбленностью, а может серьезной и настоящей любовью. Да я стал жонглерам человеческого чувства и души, я осознавал что так нельзя и это жестока, но я это делал, не осознавая того.

Я был с ней, я ухаживал за ней, как делали это все со своими девчонками, но природа брала свое, я был с Леной, а сам коса смотрел на симпатичные мордочки парней.

Моя девушка рассчитывала на большее, чем все дальше заходило, тем все больше я запутывался, тем все ближе  становился финал наших отношений.

Вскружив немного голову горячительными напитками, моя девушка позволила сделать мне намек на постельные отношение с ней,  и призналась мне в любви, я не смог больше врать. Нет у меня не хватило смелости сказать что я гей, да и думаю что этим бы я подписал себе “смертный приговор”, зная как многие из друзей относятся к таким, конечно настоящие друзья бы не отвернулись, но тем неимение. Я ей просто сказал что не люблю ее, и что просто ее использовал. Истерическое рыдание, обзывания, помню подобно траурной музыки слышалась в этот момент песня Цоя, это все пришлось пережить мне, я просил прощения, но его не получил. Прошло несколько дней, она сом ной заговорила, мы стали просто друзьями, никто из компании тогда ничего ни сказал, было ощущение будто у всех было нечто подобное у же и не раз.

Лето небело жизнерадостным и улыбчивым, оно шло день за днем, день сменялся ночью, а ночь днем, но для меня была ночь, да ночь, ночь в моей душе.

Прошел месяц, маме было пора возвращаться на работу, конечно не око кой речи остаться мне одному и не могло быть речи, уж такая была у меня мама.

Шел дождь, от чего становилось совсем грустно. До отъезда оставалось три дня, я сидел и смотрел в окошко, как с крыши стекает вода, как куст сирени колышется от ветра, и его мокрые листья прилипают к стеклу.

В магнитофоне звучала кассета Сереженьки, подаренная мне на 17 летие. Кошка сидела у печки, а мама готовила ужин.

Печальный “замок” этого всего, нарушили громкие шаги в коридоре, открылась дверь без стука, и вошли Юлька с Сережкой, они были ужасно мокрые, как будто их окатили из ведра. Мне тогда хотелось кинуться ему на шею, а потом сестре, по которой я тоже соскучился.

Мы так все были рады увидевши друг друга, но какая радость ждала меня потом я даже не предполагал.

Утро было светлое, не только из за того, что было солнце, но из за того что я знал, что я встану и увижу моего Сережку.

Благодаря тому, что надо было заняться ремонтом крыши, которая оказалась явно протекаемая, было решено оставить меня на поруки Сережки, на целую неделю.

Моему счастью не было границ, мне хотелось петь, кричать, прыгать.

Я забыл про своих друзей, мне не хотелось никуда идти. Вечером за мной пришла Ленка, она аккуратно постучала в окно, я сказал что сей час выйду. Выходя их дома я услышал что на веранде шептались мама с сестрой, и я подслушал их разговор. Оказалось что Юлька была в положении, и они с Сережкой будут расписываться. Нет меня не напугал их разговор, наверно глупо, но мне этого бы хотелось, хотелось, чтобы Сережка был в нашей семье.

Настало время, маме с сестрой уезжать, мы проводили их на автобус. По пути мама все рассказывала кок да что надо делать, где взять то и то, что бы мы, были осторожны и внимательны. Все это было на втором плане, я был утоплен в своем счастье. Посадив их в автобус, Серешка сказал: “Ну что пойдем”, придя домой я сел на подоконник. Мой теска встал на против, положив руки себе на пояс, он смотрел на меня, и говорил : “Ну бандит с чего начнем хозяйство”. А я смотрел на него, на его лицо, глаза, выделенные брови, мне так хотелось кинуться ему на шею, обнять его и никогда не отпускать, все сказать, закричать во весь голос, что я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ ! Конечно это было бы безумие, подобное катастрофе Титаника. Я утоплю свою безответную любовь в себе, я слишком его люблю, и свою сестру, что бы им что либо портить. Для меня будет счастьем, видеть его счастливым.

***